По случаю дня космонавтики главный специалист пресс-службы А.В.Глушко раскопал в своем личном архиве часть собранных им воспоминаний космонавтов о генеральном конструкторе, академике В.П.Глушко, которые мы предлагаем нашим читателям.

     Дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР, полковник в отставке Юрий Викторович Романенко:

     - В марте 1978 г., после окончания рекордного для того времени 96-суточного полета, мы с моим бортинженером Георгием Гречко имели разговор с академиком В.П.Глушко, который просил нас дать свой отзыв об условиях работы на станции «Салют-6», т.к. мы стали первым экипажем ее пилотировавшим.
     Воспользовавшись этой возможностью, мы высказали ему несколько очень важных (на наш взгляд) рекомендаций:
     По работе ЦУП'а с экипажем: в длительных полетах нельзя было сбивать экипаж с ритма. Экипаж должен был работать, как человек, как «токарь у станка». Отработал 8 часов по советским законам и отдыхать. Нельзя работать на износ. Это не короткий полет, где 7 суток можно провести на одном дыхании и спать урывками. В длительном же полете экипаж, таким образом, теряет способность к нормальной жизнедеятельности.
     В результате, нам удалось добиться того, чтобы: экипаж жил по московскому времени. Это началось только с нашего полета, потому что раньше все полеты выполнялись с привязкой к радиовидимости зон. А о биологическом ритме человека никто не думал. У космонавтов все время шла сдвижка времени сна, что очень важно, т.к. они постоянно находились в ненормальном состоянии и не могли, как биологические объекты, привыкнуть к четкому распорядку дня.
     Ввели отдых - два выходных дня. Мы летали - был один день. После своего полета сказали, что так работать нельзя. За неделю скапливалось большое количество собранного материала, требующего сортировки и плюс подготовка к следующей неделе, так что этот выходной превращался в обычный рабочий день… Но нельзя вкалывать три месяца без перерыва.
     Мы добились, чтобы график строился по московскому времени, работу до конца регламентировать не удалось, но 10 часов отрабатывали и уходили. Обязательным условием для длительного полета были регулярные занятия физкультурой. Были у нас такие попытки и в нашем полете тоже, когда неисправность бытовой техники вынуждала экипаж заниматься ее ремонтом в счет физкультуры, а это приводило к плачевным результатам. Экипаж терял свою способность к возвращению на Землю в нормальном состоянии. Организм все время держать в тонусе достаточно, чтобы вернуться на Землю. Или хотя бы по выходным... Чтобы перенести перегрузки.
     Как я понял потом, Валентин Петрович это все учел.
     Был вопрос и по конструкции станции: большая шумность и отсутствие постоянного спального места в «бочке» (как мы называли станцию). Это был кусок металла, набитый современной аппаратурой, но для человека там, кроме туалета ничего не предназначалось, даже спальных мест. В длительном полете это невыносимо. Там должно быть место и для работы, и для отдыха, и чтобы можно было нормально поспать в малошумящем месте, а не там, где все гремит, грохочет и вращается вентиляция.
     Что же касается станции «Мир», то сама по себе она была очень интересной. Большое счастье для меня было ее пилотировать, летать на ней длительное время и самые хорошие впечатления остались и о ее генеральном конструкторе В.П.Глушко, как о руководителе, который направлял деятельность главных конструкторов по созданию различных систем этого комплекса…

     Дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР, полковник в отставке Владимир Афанасьевич Ляхов:

     - В 1977 г., еще до неудачного полета экипажа Владимира Коваленка, нас собрал генеральный конструктор, академик В.П.Глушко, он говорил, что мы будем летать очень много и очень часто. Будут летать большие станции, на которые планируется посылать не только основные экспедиции, но и экспедиции посещения. Станция будет постоянно пилотируемая, со сменами экипажей. Работы будет очень много. Как сейчас помню: «Вы не беспокойтесь, без работы не останетесь, летать будете...» Встреча была неформальная и потому, ее запомнили все космонавты, принимавшие в ней участие. А потом, при встрече с ним перехватывало дыхание. Не каждый же день встречаешься с генеральным конструктором, а тем более таким, как Валентин Петрович, беседуешь…А он тебя на что-то наставляет о чем-то просит и что-то говорит.
     .Потом, в 1979 г., на традиционной предполетной встрече академика В.П.Глушко с экипажами, перед моим первым полетом с Валерием Рюминым, он спросил меня:
     - Командир, почему у тебя общий бал меньше, чем у Валерия Викторовича?
     - Так Валерию Викторовичу сам бог велел, он же бортинженер! - отвечаю я.
     - Нет, командир должен знать лучше! Я думаю, что в следующий раз Вы подготовитесь... Я пообещал и в 1983 г., во время встречи перед вторым полетом, он был рад, что я сдержал свое слово: «Вот, чувствуется, что молодец!»
     Был даже один казус. В 1983 г., после второго полета В.П.Глушко сказал мне следующее: «Ляхова на длительный полет пускать не надо. Он летает один, к себе никого не принимает и выполняет программу сам!»
     Так получалось, что и во время первого и второго полета из трех экспедиций посещения, которые к нам планировались или стартовали, до нас не долетела ни одна. В 1979 г. советско-болгарский экипаж не смог состыковаться, а полет советско-венгерского экипажа был отменен и перенесен на следующий год. В 1983 г. впервые мы должны были провести пересмену экипажей и к нам летели наши дублеры Володя Титов и Гена Стрекалов, но авария на старте не дала им даже выйти на орбиту…
     Я спросил про короткие полеты, он согласился и устроил мне короткую экспедицию...
     Как о человеке я не могу о нем говорить, я не был с ним близко знаком, но как о руководителе… О его отношении к космонавтам … Я хочу сказать доброе. И ко мне лично, я считаю, что он относился порядочно, где-то, даже, снисходительно… Зная, что я был из простой шахтерской семьи… А зная, что я рос без отца, он ко мне, наверное относился даже по-отечески… Я не знаю, может быть он ко всем был таким же внимательным, но как мне кажется, что ко мне в особенности… В свое время многие говорили: «Да ну, этого Ляхова, он там...» А он верил в меня, понимаешь...
     Я до сих пор храню все присланные им поздравления, приходившие по почте ко всем праздникам без исключения… И даже, то что пришло на тот роковой 1989 г., когда его не стало…

     Дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР, генерал-майор авиации в отставке Анатолий Васильевич Филипченко:

     С академиком В.П.Глушко я был знаком еще со времени моей первой подготовки к полету в космос в качестве командира дублирующего экипажа космического корабля «Союз-5» по программе выхода в открытый космос и перехода из одного корабля в другой. Т.е. с 1968 г.
     Потом, мы с ним встречались во время подготовки и после моего первого полета в космос в 1969 г. И на программе «Союз-Аполлон», но чаще всего наши встречи были, уже начиная с программы «Интеркосмос», когда я как начальник отдела подготовки экипажей взаимодействовал с ним напрямую.
     Помимо «Интеркосмоса», я занимался подготовкой экипажей по программе «Буран», где тоже взаимодействовал с ним напрямую. Будучи сторонником автоматов, Валентин Петрович очень скептически относился к роли летчика, и основное количество споров относилось к вопросам, связанным с ручным управлением. Я считал, что в случае отказа всех систем летчику необходимо иметь возможность посадить корабль где угодно. Он морально будет спокойнее. На этой почве были разногласия, и приходилось выступать в присутствии зам. Главкома ВВС и выдерживать удары. Тем более что никто из них меня не поддерживал, а только считал, что эти выступления были никому не нужны. Валентин Петрович же отвечал мне так: «Анатолий Васильевич, Вы мыслите категориями По-2...»
     Один раз, на ВПК, которую всегда проходили экипажи и присутствовали генеральные и главные конструктора, ее председатель Л.В.Смирнов, просил указать ему, если он в чем-то не прав. Меня поразило, как все молчали, боясь пойти против начальства. Я же лез наражен и спорил и с В.П.Глушко и с другими руководителя, считая это необходимо.
     Процветавшая тогда борьба между министерствами за место в корабле «Буран» доводила до абсурда. Дело дошло до того, что в качестве второго пилота хотели посадить инженера и готовили А.С.Иванченкова (он был на подлетах)... Но для безопасности полета было необходимо, чтобы летчик летал лет 15. Левый - правый летчики разнесены очень далеко и в случае правого поворота левый летчик ничего не будет видеть. А первый полет был два человека - неполный экипаж. На этой почве спорили. Г.Е.Лозино-Лозинский меня поддерживал, он выступал, его тоже задавили. Министр Силаев дал согласие после того, как А.С.Елисеев (блюдя «честь мундира» и отстаивая интересы своего предприятия) приезжал к нему и сказал, что если они не посадят инженера, то будет закрыта программа.


     ----------------------------

     * Опубликовано в газете НПО "Энергомаш" имени академика В.П. Глушко «За Родину».