О том, что космическое пространство осваивалось не только в мирных целях, известно давно. Но о том, что в начале 60-х годов в космосе, так же как и на Земле, «грохотали» ядерные взрывы, сейчас как-то уже забылось. Если быть совсем точным, население нашей страны читало сообщения ТАСС об американских ядерных взрывах в космосе и о возмущении миролюбивой общественности в связи с этими испытаниями. То, что аналогичные испытания проводились и у нас, мы только догадывались, хотя об этом официально не сообщалось.

        Я хотел бы возвратиться к этой теме и рассказать о советских ядерных испытаниях в космосе, тем более, что сейчас удалось установить точные даты их проведения и выяснить некоторые, пусть и незначительные, подробности. Кроме того, эти эксперименты интересны с исторической точки зрения, как иллюстрация той грани, по которой все мы ходили в те годы и которую смогли не переступить.

        Серия испытаний получила в документах условное наименование «Операция «К» и была призвана исследовать влияние высотных ядерных взрывов на работу радиоэлектронных средств, в том числе, а скорее в первую очередь, на работу средств системы противоракетной обороны (система «А»).

        Операциями «К» руководила назначенная правительством Государственная комиссия в составе: председатель - генерал-полковник Александр Васильевич ГЕРАСИМОВ, замминистра обороны; научный руководитель - академик Александр Николаевич ЩУКИН; заместитель научного руководителя - генерал-майор Константин Александрович ТРУСОВ, зам начальника Четвертого Главного управления Министерства обороны.

        Первые два эксперимента были проведены 27 октября 1961 года («К1» и «К2»), три других - 22 октября, 28 октября и 1 ноября 1962 года («К3», «К4» и «К5»). К этому времени США провели аналогичные испытания в районе атолла Джонстона в акватории Тихого океана, но о них я намерен рассказать в следующий раз.

        В каждом эксперименте производился последовательный пуск с ракетного полигона в Капустином Яре двух баллистических ракет «Р-12», направленных в «центр обороны» системы «А» (полигон в Сары-Шагане), причем их головные части летели по одной и той же траектории одна за другой с некоторым запаздыванием друг от друга. Первая ракета была оснащена ядерным зарядом, который подрывался на заданной для данной операции высоте, а в головной части второй были размещены многочисленные датчики, призванные измерить параметры поражающего действия ядерного взрыва. Как я уже отметил, «основная партия» в экспериментах принадлежала системе ПРО и именно перед ней ставились основные задачи: обнаружить и сопровождать радиолокационными средствами вторую ракету (без ядерного заряда) и осуществить ее перехват противоракетой «В-1000» (Главный конструктор - Петр Дмитриевич ГРУШИН) в телеметрическом варианте (без боевой части).

        Высота подрыва ядерных зарядов составляла: в операциях «К1» и «К2» - 300 и 150 километров при мощности головной части в 1,2 килотонны. Высота подрыва ядерных зарядов в операциях «К3», «К4», «К5» - 300, 150, 80 километров соответственно при существенно больших мощностях зарядов, чем в первых двух операциях (300 килотонн).

        Кроме системы «А» в эксперименте участвовали специально привлеченные технические средства, сосредоточенные вдоль трассы полета баллистических ракет, здесь же работали ионосферные станции, производились запуски метеозондов и геофизических ракет. На всех радиоэлектронных средствах фиксировались нарушения их работы, вызванные ядерными взрывами.

        Информация об этих испытаниях до сих пор остается лишь косвенной. Официальные документы о них не опубликованы и вероятнее всего еще долго останутся закрытыми.

        Даты проведения испытаний удалось выяснить, воспользовавшись публикациями в американской серии «Nuclear Weapons Databook Working Papers».

        В отечественных публикациях мне удалось встретить только два упоминания об этих операциях.

        Главный конструктор системы противоракетной обороны (системы «А») Григорий Васильевич КИСУНЬКО в своей книге «Секретная зона» рассказал об «Операции «К», но его больше интересовала, что вполне естественно, работа системы ПРО.

        Вот выдержка из книги, где рассказывается о воздействии взрывов на работу аппаратуры:

        «Во всех указанных экспериментах высотные ядерные взрывы не вызывали каких-либо нарушений в функционировании «стрельбовой радиоэлектроники» системы «А»: радиолокаторов точного наведения, радиолиний визирования противоракет, радиолинии передачи команд на борт противоракеты, бортовой аппаратуры стабилизации и управления полетом противоракеты. После захвата цели по целеуказаниям от РЛС обнаружения «Дунай-2» вся стрельбовая часть системы «А» четко срабатывала в штатном режиме вплоть до перехвата цели противоракетой «В- 1000» - как и в отсутствие ядерного взрыва.

        Совсем другая картина наблюдалась на РЛС обнаружения метрового радиодиапазона «Дунай-2» и особенно ЦСО-П: после ядерного взрыва они ослеплялись помехами от ионизированных образований, возникавших в результате взрыва».

        А вот что пишет Борис Евсеевич ЧЕРТОК в своей книге «Ракеты и люди. Фили - Подлипки - Тюратам» о последнем испытании в серии, который был произведен в день, когда на космодроме Байконур шла подготовка к запуску автоматической межпланетной станции к Марсу:

        «1 ноября [1962] был ясный холодный день, дул сильный северный ветер. На старте шла подготовка к вечернему пуску. Я забежал после обеда в домик, включил приемник, убедился в его исправности по всем диапазонам. В 14 часов 10 минут [здесь и далее время московское] вышел на воздух из домика и стал ждать условного времени. В 14 часов 15 минут при ярком солнце на северо-востоке вспыхнуло второе солнце. Это был ядерный взрыв в стратосфере - испытание ядерного оружия под шифром «К-5». Вспышка длилась доли секунды.

        Взрыв ядерного заряда ракеты «Р-12» на высоте 60 километров [фактическая высота подрыва заряда была 80 километров] проводился для проверки возможности прекращения всех видов радиосвязи. По карте до места взрыва было километров 500. Вернувшись быстро к приемнику, я убедился в эффективности ядерного эксперимента. На всех диапазонах стояла полнейшая тишина. Связь восстановилась только через час с небольшим.

        Пуск по Марсу состоялся в 19 часов 14 минут».

        На этом, в принципе, можно было бы поставить и точку, но я хочу поставить многоточие, в надежде, что когда-нибудь смогу вернуться к вопросу о советских ядерных взрывах в космосе и рассказать во всех подробностях о каждом из них.



Copyright © 1999 Александр Железняков.